Андрей Юрьевич Гаврилов
"«Криминальное чтиво» я переводил с огррромным удовольствием!"
[Источник]
|
- Андрей Юрьевич, Вы самый загадочный человек в плеяде легендарных переводчиков-синхронистов, которые покорили киноманов-носителей русского языка ещё в 80-х гг. прошлого века. О Вас фактически нигде нельзя найти никакой информации… - Не вижу в себе ничего загадочного. - Единственная информация в Интернете, связанная с Вашим именем, рассказывает о Вашей деятельности в качестве музыкального издателя, хозяина компании «Solid records»… - Совершенно верно. - Говорят, Вы выпустили практически все компакт-диски Вероники Долиной, серию Владимира Высоцкого, Александра Галича, Булата Окуджавы… - Поехали по порядку. Мы выпустили все диски Долиной. Окуджавы было выпущено три диска. Я не знаю, что у него ещё вообще выходило, поэтому, говоря о трёх дисках, мне трудно сказать, много это или мало. Галича мы выпустили штук шесть – опять-таки, не могу сказать, много ли это. То же самое и с Высоцким. Хочу подчеркнуть, что всё это, кроме Долиной, мы выпустили первыми. Те диски Высоцкого, что выпустили мы, до сих пор спрашиваются любителями музыки, потому что в это дело вложен огромный труд, в том числе и в реставрацию звука. Были представлены почти все песни – а надо сказать, что, к примеру, какой-то одной песни было записано несколько вариантов. Значит, стоило выбрать, помимо известного, какой-то оригинальный вариант, отличающийся от привычного по энергетике. В общем, работа проделана довольно большая. Позднее Высоцкого вышло так много, что для случайного человека сложно разобраться, где чей релиз, какой компании. Тем более у нас не охраняется реставрация звука. К чему я это говорю? К тому, что вот в эту сферу деятельности было вложено много труда. Что касается музыки… У компании «Solid Records» есть одно железное правило – она выпускает только ту музыку, которая нравится Андрею Гаврилову. Меня может подвести вкус, и я могу слушать то, от чего интеллигентные люди могут отшатнуться. Но не могу слушать то, что мне ни на секунду не нравится. - То есть Вы в своей компании царь и бог? - Так оно и есть. Я царь, бог, директор, хозяин и так далее. - Судя по ассортименту компании, Вы - поклонник бардовской музыки… - Что касается ассортимента – мы выпустили кучу дисков, штук десять, или больше, Гребенщикова, всего Чижа. Мы выпустили классику, много авангарда и независимого рока, преимущественно московского, группы, которые вы, возможно, даже и не знаете. У нас вышло дисков 30-40 джаза и авангарда. Поэтому понять, какую музыку я люблю, вы не сможете. - Ну, а какую музыку Вы НЕ любите? - Мне не нравятся два жанра в принципе. Нет, не принципиально – просто так получилось, что они мне не нравятся вообще. Это то, что радостно называется «телепопсой» и такое идиотское словосочетание, как «русский шансон». Теоретически в любом другом направлении я допускаю, что можно найти что-то интересное. Мы выпустили, к примеру, диск фольклорной музыки крымчаков. Тираж этого диска, боюсь, превысил численность этого народа, который вымирает на наших глазах. - Даже в таком жёстком трэше, когда рычат и ревут патлатые солисты, Вы можете найти что-то для себя? - А почему нет? В любом трэше можно найти что-то. Хотя, если это такой трэш, который выделяется среди прочих тем, что он громче, – на такое не вижу необходимости обращать внимание. - С музыкой разобрались. Может, перейдём к тому, что интересует «прожжённых» фанатов синхронного перевода? - Давайте, переходите. - Сколько вам лет? - Пятьдесят шесть. - Вы - профессиональный переводчик? - Нет, я не переводчик по образованию. - То есть переводы для Вас – хобби? - Знаете, хобби вообще неоплачиваемое занятие, а это – оплачиваемое, поэтому мои переводы нельзя назвать «хобби». - Когда началась Ваша карьера переводчика? День и месяц я не требую… - На самом деле, и точный день можно назвать, если поднять какие-то документы. Начнём с того, что когда-то – если вы этого не знаете, не испытывали на своей шкуре – было время, когда зарубежное кино просто так посмотреть было нельзя. Одной из лазеек, по крайней мере в Москве, была такая форма существования, которая называлась «киноклубы». Это были клубы любителей кино, которые иногда, по совершенно непонятной причине, показывали западные картины, которые более-менее попадали в страну официально. Это были фильмы, которые поставляло, к примеру, французское посольство. Или когда в Москву приезжала какая-нибудь «Неделя кино Зимбабве». Помню, я получил допуск в такой клуб, но меня привели не как переводчика, а просто - как члена клуба. И было это после 1971 года – стопроцентно, потому что, отвечая на вопрос в анкете, я перечислил фильмы, которые были показаны на фестивале 1972 года. Вскоре туда привезли какой-то фильм, который нужно было переводить, но переводчик не подъехал. И я его переводил – полфильма перевёл с субтитров, это был японский фильм, потом переводчик подъехал, и я ему передал микрофон. Это был мой первый опыт, опозорился я чудовищно, потому что практически всё переврал. Честно говоря, не помню, что было дальше. Но уже как переводчика меня привели на Московский кинофестиваль короткометражного и документального кино – кстати, я безумно люблю и то, и другое. И на одном из показов нанятый переводчик удрал в другой зал, где шло что-то более интересное ему. Ситуация аховая, организаторы попросили меня срочно садиться и переводить – и я не мог отказаться, иначе очень сильно подвел бы этих людей. Я доперевёл этот фильм до конца – и это уже можно считать началом карьеры синхронного переводчика. Что касается первого полнометражного фильма, который я перевёл полноценно, от начала до конца… Помню этот фильм почти покадрово, помню всё, что связано с этим переводом – показ проходил в кинотеатре «Октябрь», на «Фестивале судеб», но название вылетело из головы! Думаю, узнать, что это был за фильм, нетрудно, потому что в главной роли там занят Оливер Рид. - Каково Ваше отношение к дубляжу? - К дубляжу как к явлению отношусь - с легким подозрением. Потому что, в принципе, заставлять заморских актёров говорить на экране другим голосом – для этого нужно, с моей точки зрения, как минимум согласие режиссёра. Современный же дубляж воспринимаю с ужасом и остолбенением. Есть старый анекдот: «Если вы хотите изменить систему, зачем вы начинаете с нашей прачечной?»… - То есть положительных примеров дубляжа Вы не можете привести? - Дело в том, что я практически не смотрю дублированное кино. Смотрю фильмы либо на оригинальном языке, либо на просмотрах, где идёт закадровый перевод. Очень редко хожу в кинотеатры, мне проще взять диск. Однако знаю, что многие в восторге от дубляжа мультфильмов. Говорят, что сделано хорошо. И когда я вижу на афише знаковые актёрские имена вроде Табакова, для меня это, конечно, приятнее, чем видеть имена каких-то модных нынче див, которых берут на озвучание только ради фамилии. Наверное, это сделано неплохо. По крайней мере, хочу на это надеяться. Но иногда я вижу рекламные слоганы новых фильмов и представляю, что, если и перевод сделан на таком же уровне, значит, дальше ехать некуда… Кстати, один московский журнал вручил мне приз имени Алексея Михалёва за лучший перевод зарубежного фильма, вышедшего в российский кинопрокат. Примечание: Речь идёт о профессиональной премии «Блокбастер», вручаемой по итогам года в кино- и видеобизнесе. Премия учреждена издательским домом «Экспресс Паблишинг» и является правопреемницей премии журнала «Видеомагазин», вручавшейся ранее в течение пяти лет. - За какой, если не секрет? - За «Город грехов». Я не видел дублированной версии, но мне кажется, что на «West» отнеслись к моему тексту достаточно бережно, и надеюсь, что всё получилось хорошо. Хотя вопрос о дубляже, считаю, должен быть адресован не совсем ко мне. - Нам важно Ваше мнение. - В дубляже один из самых важных моментов – укладка текста. Ведь укладчики корёжат текст. Одно дело, когда персонаж говорит «гутен таг», и губы складываются в «у»-«а», а «дублёр» скажет «здравствуй» - «а»-«у». Чтобы попасть в оригинальные «у»-«а», приходится нашему актёру говорить: «Ну, как дела?». - По укладке текста достаточно высоко оценивается работа Павла Санаева: «Пираты Карибского моря», «Властелин колец». Зрители, которые сравнивают дубляж с оригинальной дорожкой, говорят, что многое удалось сохранить… - Результат «многое удалось сохранить» напоминает старую советскую фразу «в нашем магазине всегда бывает молоко». Одно из двух – или всегда, или бывает. Фразой «многое удалось сохранить» вы сразу сказали о том, что получилось в результате. Даже если бы было сказано «к сожалению, два процента фильма в переводе сохранить не удалось» - и это было бы поводом для беспокойства! А вы – не вы лично, конечно – радуетесь тому, что «многое удалось сохранить». Боже мой, это же ужас просто! Любой переводчик, когда переводит на любой язык – неважно, суахили, русский или фламандский – он, хочет или нет, но пишет свой текст. На практике это означает, что это должен быть человек определённого уровня знания языков, определённого уровня культуры. Есть темы, где я плаваю, как топор. Например, спорт – я искренне не понимаю, зачем 22 человека бегают по полю за круглым предметом. Я плохо знаю термины футболистов, но в переводе могу передать эту тему так, что и непрофессионал сразу поймёт, о чём идёт речь. Также «не моё» - отношения в армии. Я до сих пор не знаю, чем майор отличается от сержанта – кто-то из них главнее, но кто, я не знаю, и меня это совершенно не волнует. Но я передам это так, что зрители будут довольны, и это будет правильно, потому что они это тут же забудут. Любой переводчик ставится в чудовищные условия. Предположим, идёт детектив. Джон убил Джеймса. Всё хорошо, всё прекрасно. Джон заходит в магазин, где сидят и беседуют дамы. Если они пожилого возраста, они могут обсуждать менопаузу. Если молодые, могут говорить о том, чем iPod отличается от другого подобного устройства. Переводчик должен знать, к сожалению, и о том, и о другом. Хочешь - не хочешь, но переводчик должен знать предмет разговора этих дам, чтобы он казался естественным. - Узнают ли Вас на улицах? - Меня узнают соседи по дому, узнают в тех конторах, где я появляюсь. Но иногда, слыша, как я говорю, люди останавливаются и, глядя так задумчиво, говорят: «Голос какой-то знакомый…». Но это, к счастью, максимум. - Андрей Юрьевич, банальный вопрос, но я должен его задать – назовите хотя бы примерное количество фильмов, переведённых Вами… - Вот о чём понятия не имею! У меня одно время была тетрадка, куда я записывал названия переведённых фильмов – не знаю, зачем, просто было интересно. Потом, когда количество тетрадок стало просто мешать проживанию, я их все выбросил к чёртовой матери. Я не представляю себе даже порядка, но понимаю, что считать надо начинать после нескольких тысяч. К тому же, назвать точную цифру, тем более, трудно, потому что в те времена, когда не было современной техники, один фильм приходилось начитывать по шесть-семь раз. - Вы, наверняка, знаете, что в Интернете существуют сообщества людей, достаточно серьёзно увлечённых авторским переводом: они собирают, восстанавливают фильмы со старыми переводами с VHS. Как Вы к этому относитесь? - Не очень-то хорошо знаю о существовании таких людей, но думаю, что, в первую очередь, это сообщества людей, любящих кино, а не переводы. Я не считаю, что эти переводы предлагают им что-то большее, чем, к примеру, предлагает рынок. Хотя я их прекрасно понимаю – сам в семидесятые годы думал: «Пойду, поищу какой-нибудь перевод Лёшки Михалёва». До сих пор не понимаю, почему современные издатели дисков не могут включить тот же михалёвский перевод дополнительной дорожкой? - Переводы некоторых синхронистов, например Василия Горчакова и Юрия Живова, есть на лицензионных dvd. Из Ваших переводов можно купить сейчас на лицензии, пожалуй, разве что первые четыре части «Восставших из ада», второе «Такси» и японский хоррор-сериал «Звонок»… - Правда? Официально выходили? Не помню… Хотя боюсь кого-нибудь обидеть, потому что мог и забыть. Какие-то переговоры действительно проходили, лет шесть-семь назад. Не помню, чем закончились, но будем считать, что всё, что выходило, выходило официально. - А сейчас нет предложений? - Почему-то нет. Были обращения частных людей «освежить» их домашние коллекции. Но издатели лицензионных dvd на меня не выходят. Это им неинтересно, наверное, или не очень нужно. Хотя было бы здорово кое-что увидеть на dvd. Ведь есть синхронные переводы, которые даже мне было бы интересно иметь в коллекции. К примеру, я не помню, кто перевёл фильм Гринуэя «Падение» - какой-то известный переводчик, из «наших». Это просто гениальная работа. Я бы такого сделать не смог. Кто же это был-то, господи?!… Человек, который перевёл почти трёхчасовую картину… Так, как он это сделал – просто снимаю шляпу! Примечание: Скорее всего, Андрей Гаврилов отдаёт дань уважения мастерству Алексея Михалёва, т.к. фильм Питера Гринуэя «Падение», в основном, тиражировался именно в михалёвском переводе. - Мы год назад разговаривали с Павлом Бартяевым из компании «West», он тогда говорил, что «West» собирается выпустить диски с фильмами «Планета страха» и «Доказательство смерти» с дубляжом и дорожкой Гаврилова. Однако «Грайндхаус» в итоге появился на dvd только в дубляже… - На предпросмотре я действительно перевёл «Доказательство смерти» и считаю, что перевёл его хорошо. - Свидетели говорят об аплодисментах в зале… - Я знаю одно – даже через неделю после того перевода я смог бы его повторить на том же уровне. Сейчас уже нет. Уже настроение не то. Вообще, когда смотришь новый фильм и получаешь от него удовольствие – совсем по-другому его переводишь. Я не говорю, что, когда проходит время, перевод не получается. Но иногда просто бывает искра. Я знаю, что многие хвалят, как я перевёл «Криминальное чтиво»… - Это один из лучших Ваших переводов! - Не знаю, поскольку я не пересматриваю фильмы со своими переводами. Терпеть не могу. Но я помню то настроение, с каким я его переводил. С огррромным удовольствием! Такое же было на просмотре «Доказательства…». Жалко, что издатели не воспользовались моим переводом, это было бы хорошо. - Я так понимаю, записанного варианта Вашего перевода «Доказательства смерти» не существует? - Нет. Обидно, что они даже отказались от моего варианта перевода слова «Грайндхаус». - А Вы как перевели? - Вы этого не знаете, но я попробую объяснить. Дело в том, что в советское время киномеханики, когда им передавали фильмы для проката, иногда созванивались и рассказывали друг другу о полученных картинах. У них было два термина – «половуха» и «мочилово». Так вот, «Грайндхаус» я бы перевёл именно как «Мочилово» (смеётся). - Да уж, отношение к фильму, на афише которого значилось бы «Мочилово», привлекло бы не только фанатов Родригеса и Тарантино… - Согласен. - На прошедшем в марте кинорынке Вы переводили фильм Матьё Кассовица «Вавилон нашей эры». С большим удовольствием его посмотрел, а главное – послушал. - Да, ничего кино. - Возможен ли его выпуск на dvd в Вашем переводе? - Я предложил издателям это сделать. Они пока думают. Не знаю, какое решение они примут, но для начала попросили сделать перевод на бумаге. Может, воспользуются им при подготовке дубляжа. Чёрт его знает, не знаю… - Вернёмся к Вашим фанатам. Они обсуждают буквально каждый фильм в Вашем переводе, который появляется в поле их зрения… - Будем надеяться, не каждый. На самом деле, хлама было сделано очень много. - Но переводами фильмов Вы по-прежнему занимаетесь… - У меня есть такая особенность – если я отвлекусь от перевода хотя бы на месяц, мне потом очень трудно прийти в форму. Отвлекаюсь же часто – во-первых, я ленивый человек, во-вторых, в отличие от моих многих друзей-переводчиков, не могу переводить фильмы под алкоголем. Не люблю этого делать. И я знаю, что первые два фильма, которые буду делать после такого перерыва, будут переведены неважно. Теряется реакция, тот ритм, в котором мне комфортно. Поэтому причина того, что я сейчас не отказываю этим коллекционерам моих переводов, именно в том, что я стараюсь держать себя в форме. - За это высказываю респект от себя лично и от всех собирателей… - Думаю, что надо, всё-таки, смотреть кино, а не слушать переводы. Надеюсь, у всех этих ребят, что собирают мои фильмы, в компьютере скоро появится программа, чтобы автоматом вставлять в любой фильм русские субтитры. - Но ведь они отвлекают от просмотра! А Ваш голос помогает лучше воспринимать то, что происходит на экране. - Если после просмотра фильма зритель говорит: «Надо же, какой клёвый перевод!», - считаю это ошибкой переводчика. Зритель не должен замечать перевод. Никаких игр голосом – «Ой, Джонни, что ты делаешь?!!». Зритель не может восхищаться подачей переводчика, потому что в таком случае переводчик просто подаёт себя, а не кино. Зритель может восхищаться им потом, вспоминая фильм, но во время просмотра он должен быть внутри фильма. Такое доступно лишь профессионалам синхронного перевода. Зритель не должен обращать внимание на голос, сопровождающий фильм, и задумываться: «Что за чушь они несут?». Так же, как, к примеру, он не обращает внимания на размер экрана. - Есть ли фильмы, которые Вы бы не стали переводить? - Скажу так: есть фильмы удивительно «невкусные». Мне противно переводить картины, которые сейчас называются «молодёжными комедиями» - когда несколько прыщавых подростков с членами наперевес бегают по коридорам женского общежития, заглядывая в душ. Терпеть не могу такие вещи. Однажды я отказался переводить фильм просто потому, что в то время показываемая тема была настолько новая, что я не знал терминологию геев и лесбиянок. Я отказался не потому, что мне была неприятна сама тема, а просто перевод требовал слишком больших усилий. Я не люблю фильмы, в которых говорят… Нет, не герои, они могут говорить, что угодно. Но когда режиссёр доносит мысль, что арабы, евреи, туркмены, азербайджанцы, неважно кто! – очень плохие, и их надо уничтожать... Я такие фильмы не люблю и не перевожу. С другой стороны, те, кто меня знает, знают и о том, какие фильмы я не буду переводить. Не буду переводить порнуху – просто потому, что она не нуждается в переводе. Потому что когда ты смотришь, как герой знакомым голосом говорит: «Глубже, глубже!» - весь эффект пропадает. Там же нужно другим наслаждаться, правильно? - Без сомнений! По сети ходят слухи, что Вы чуть ли не из принципа отказываетесь переводить «Гарри Поттера»… - Мне вообще не предлагали его переводить! Более того, я очень люблю книги, по которым сняты эти фильмы. Ну, не очень, но читаю без особого напряга. Пока прочёл только шесть книг – на английском, потому что русский перевод не буду читать под страхом расстрела! А седьмую, последнюю… - когда спросил, сколько она стоит, подумал: «Ну его нафиг, потом подарит кто-нибудь» (смеётся). Гм… По-моему, это какой-то бред! Я сейчас всё вспоминаю, неужели, и вправду, ни разу не переводил «Гарри Поттера»? По-моему, делал первую серию, нет? Надо же! Вот «Властелина колец» я перевёл, причём полностью, режиссёрскую версию. Получил от работы огромное удовольствие. - Где же перевод? - Даже у меня нет ни одного экземпляра, всё у заказчиков. - Жаль… - А ещё очень жалко, что так неудачно перенесли на экран ещё одну хорошую книгу – «Золотой компас». Ой, как жалко! Какая гениальная трилогия!.. Я вспомнил ещё один фильм, который отказывался переводить – потому что игра не стоила свеч. В самый разгар перестройки мне подсунули какой-то идиотский антисоветский фильм, об уровне которого вы можете понять по финалу. КГБшник, предав своих, улетает в Америку под звуки инструментальной версии песни «В лесу родилась елочка» (смеётся). Я отказывался – у меня могли быть неприятности, но ребята попросили: «Ну, переведи, хотя бы для нас». Перевёл, а эти суки записали тайком! (смеётся). И на следующий же день перевёл фильм «Академик Сахаров», но вот его они записать отказались, побоялись просто. Ещё в то же время перевёл замечательный фильм «О, Калькутта!» - и если вы найдете этот перевод, дайте мне знать. Совершенно гениальное было кино по тем временам… И всё равно, не очень понимаю логику – почему я НЕ ДОЛЖЕН переводить «Гарри Поттера»?!! Пытаюсь найти хотя бы одну причину!!! - Что же, ещё одну сетевую легенду удалось развенчать. Как и ту, что Вы – абсолютно закрытый для общения человек. Андрей Юрьевич, какие фильмы Вы переводили с таким же удовольствием, как «Криминальное чтиво»? - Люблю переводить Бунюэля. С удовольствием переводил «Казанову» Феллини, «Рассказ об обыкновенном безумии» Марко Феррери. Не знаю, сохранились ли эти переводы… Я люблю хорошее кино. Некоторые вестерны переводил… Хорошее классическое кино и арт-хаус мне намного ближе массового кино. И в то же время с огромным удовольствием в своё время перевёл первые серии «Смертельного оружия». Если говорить о том, что я люблю смотреть… Вот сейчас смотрю классическое кино из разряда тех, которые мне не удалось перевести тогда – и получаю от него удовольствие. Люблю немецкое кино, но не знаю немецкого языка, поэтому не перевожу и – как это – зависю? завишу? – от других переводчиков. - А вот какое кино действительно люблю переводить, прежде всего – это то, на перевод которого тратишь не более получаса (смеётся). Например, французский фильм «Борьба за огонь». - Жан-Жака Анно, про первобытных людей? Там же не говорят ни единого слова! - Вот именно! Переводишь начало, потом ноги на стол и… Совсем другое дело – «Манхэттен» Вуди Аллена, правда? - Не то слово! А бывает, когда Вы недовольны своим переводом? - Да, и очень часто. Особенно в те времена, когда приходилось переводить по несколько фильмов в день. Потом сравниваешь – мы же тоже обменивались переводами. Сделаешь ляп или начитаешь не в том настроении – а уже всё, фильм пошёл тиражироваться. Так что недоволен очень часто, хотя, повторяю, не слушаю свои переводы. А иногда бывает по-другому: переводишь минут пятнадцать, и вдруг понимаешь – всё, фильм удался! То есть ты нашёл какую-то волну – не в смысле прибоя, а радиоволну, энергетическую волну – и дальше по ней и идёшь. - То есть надо поймать волну? - Чёрт его знает… Нет, не надо ее ловить, пусть сама приходит! - Как Вы относитесь к нецензурным выражениям в кинопереводе? - Как в анекдоте: «Как вы относитесь к арабам? – Да никак! Отношусь, и всё!». В 99-ти случаях, когда я слышу нецензурщину в переводе, это ошибка переводчика. Исключения бывают, но их очень мало. У нас сейчас наблюдается сдвиг в отношении к мату. Те выражения, которые считались нецензурными лет 10-15 назад, уже не кажутся такими уж жёсткими. Недавно я пересмотрел фильм «Последнее танго в Париже». Там есть пара мест, которые теперь надо перевести жёстче, резче, нежели как это было переведено лет пятнадцать назад. Мат появляется в фильмах по двум причинам: либо этими словами нужно передать речевую характеристику героя (но её можно передать и нематерными выражениями - типа «долбосос» или «паскуда»), либо - шокировать зрителя. Но бывают и такие ситуации, когда у переводчика нет другого выхода, кроме как воспользоваться именно нецензурными словами. Например, в фильме «Парни побоку» героиня Вупи Голдберг, чтобы раскрепостить свою подругу, которая была воспитана в пуританской семье, заставляет её по буквам произнести нецензурное название женского полового органа. Режиссёр не оставляет тебе выбора, и приходится говорить так, как есть. Я не лицемер и не ханжа. Но я читал много литературы XIX века, поэтому в силу своего воспитания и культурного уровня не считаю нужным употреблять такие слова в своих переводах. И считаю, что употребление их другими переводчиками – большая ошибка… Этот вопрос почему-то волнует всех. - Подобный вопрос часто задают тому же Гоблину, а у него, как известно, диаметрально противоположное мнение на этот счет… - Я слышал несколько примеров, приписываемых Гоблину. И если то, что я слышал, принадлежит действительно ему… - А что Вы слышали? - Фрагмент боевика с матом через слово и фантазию на тему «Властелина колец», некий эстрадный номер, к переводу отношения не имеющий. Но он показывает для меня уровень культуры этого человека. Если это всё принадлежит Гоблину, то его уровень таков, что меня не интересует мнение этого человека. Если автор этого перевода действительно Гоблин, то пусть он лучше не переводит, а молчит в тряпочку. - В эфире московской радиостанции «Кино FM» транслируется передача «Трудности перевода с Андреем Гавриловым», где Вы делаете переводы популярных западных песен… - Мне понравился этот проект, прежде всего, тем, что это весело, а во-вторых, хотелось сбить неоправданный пафос и восхищение песнями таких исполнителей, как Пол Маккартни и Майкл Джексон. Было сделано песен 60 или 70, но скоро этот проект сойдёт на нет – он изживает себя, скучно делать одно и то же. - Жаль, что нет возможности послушать... - А их же можно скачать в Интернете, разве нет? У «Кино FM» есть свой сайт, зайдите туда, может, хотя бы послушать можно. Примечание: К сожалению, на www.kinofm.ru скачать передачу «Трудности перевода» нельзя. - Обязательно зайду. А чьей идеей было привлечь Вас к переводу прямого эфира церемонии вручения премии «Оскар»? - Чья идея? «Первого канала», естественно. Моя, что ли? Как вы себе это представляете? Звоню: «Ребята, ребята, возьмите меня!». Я думаю, дело было так: у них были свои переводчики, потом из них кто-то не смог или не успел на эфир, решали, кого взять на замену, и позвали меня. - С «Первым каналом» Вы работали и над «Убойной силой»… - Я вообще не знал, что это был «Первый канал»! Позвонили, спросили, потом через какое-то время новый звонок: «Мы вас ждём!». Я в недоумении, мне объясняют - тут всё горит, у режиссёра съёмочные дни на учёте, чуть ли не рыдания в трубку… Короче, упрашивают меня подъехать чуть ли не через два часа. Подъехал, начитал им там какую-то ерунду, сам не понял, что читал… - С каких языков, кроме английского, Вы ещё переводите? - С французского. - Существуют Ваши переводы японских аниме. Значит, Вы переводили с английских субтитров? - Да. - Кстати, а почему Вы перевели аниме «Appleseed» как «Фруктовая косточка»? Этот фильм более известен под другими названиями - «Яблочное семя» или «Яблочное зёрнышко»… - А я как перевёл? «Фруктовая косточка»? Не может быть!.. Если я правильно помню, у этого мультфильма должно было быть продолжение, и вот именно Appleseed упоминается только в первой серии. Так что объяснений у меня два: либо эта самая косточка или зёрнышко сыграют только во второй, третьей и так далее сериях, либо что-то напутано в субтитрах. Есть ещё один вариант: существуют какие-то фольклорные элементы, которые известны японцам, но не понятны англоязычному зрителю. Есть же, к примеру, у нас Костяная нога – как это объяснить тем же японцам? Даже у Бёрнса есть Джонни Ячменное Зерно – не знающий фольклора читатель просто не поймёт, о чём идёт речь. С другой стороны, пусть кто-нибудь мне попробует объяснить, какое отношение имеет яблоко и его зёрна к тому, что происходит в мультфильме? Что имели в виду переводчики, окрестившие фильм именно «Яблочным зёрнышком»? Моя версия не хуже и не лучше. - Будет о чем поспорить анимешникам… - На самом деле, я не в теме. Я не очень хорошо понимаю законы этого мира, хотя и перевел достаточно много японских мультфильмов. Для более адекватного перевода нужно хорошо разбираться в предмете и знать его назубок, а я этим похвастаться не могу. А вот, к примеру, тех переводчиков, которые перевели название фильма «The Prestige» как «Престиж», нужно, как декабристов, повесить на одной рее. Слово «prestige» переводится как «трюк фокусника», и к престижу, как к таковому, не имеет ни малейшего отношения. Я бы его перевёл как «Последний трюк». Можно же было элементарно взять словарь и посмотреть, что значит то или иное слово. - А как Вы относитесь к конкурентам? Или, точнее сказать, к коллегам по цеху? - Нельзя так сказать, потому что цеха никакого и нет. - Вы смотрите фильмы, которые они переводят? - А кого смотреть-то? Я не знаю этих людей, поэтому предпочитаю смотреть кино, а не слушать, что придумали те или иные переводчики. - Не секрет, что сейчас на некоторых «коллекционерских» лотках можно найти совсем новые фильмы в Вашем переводе – «Трансформеры», «Шрек Третий», «Крепкий орешек-4». А как быть с теми Вашими фанатами, что спят и видят, к примеру, того же «Гарри Поттера»? Как повлиять на тех же прокатчиков или близких к Вам коллекционеров, чтобы они заказывали Вам конкретные переводы? - Могут ли фанаты влиять на репертуарную политику указанных вами людей или организаций? Вряд ли. Могу ли это делать я? То же самое. Я считаю, что на прокатчиков бесполезно влиять в принципе. Тем более, я не занимаюсь распространением и тиражированием моих переводов. Не моё это. Я в этом не участвую. Меня не интересует востребованность моих переводов в среде фанатов. Это интересует только тех, кто в своё время изучал рынок и привозил в СССР «Крёстного отца», а не Гринуэя. К ним и все вопросы. - И всё же, вокруг Вашей персоны в среде поклонников синхронного перевода сложился своеобразный культ… - Надеюсь, вы иронизируете, и всё это несерьёзно. - Тем не менее, это так. Узнав о том, что я собираюсь брать у Вас интервью, с разных концов страны устремились письма с вопросами, которые люди хотели бы задать своему любимому переводчику… - И во всех был вопрос: «Переводил ли я тот или иной фильм?» - Нет, вопросы были самые разные. На некоторые Вы уже ответили. Многие поклонники Вашего творчества просили поблагодарить Вас за Ваш труд… - Спасибо. Отвечу сразу всем. Мне, конечно, приятно такое восторженное отношение к моим переводам. Я знаю, что у меня это получается неплохо, процентов на 50 как минимум. Надеюсь, что люди получают в конечном итоге именно то, что хотят получить. С другой стороны, я считаю, что мы, переводчики старой школы, хороши именно тем, что уровень других переводчиков слишком низок. Надеюсь, что мы не уроним тот уровень, которого удалось достичь. Хотя не думаю, что искусство синхронного перевода будет так же востребовано в будущем. - Со своей стороны, надеюсь, что качественный синхронный перевод не умрет никогда! - Давайте встретимся лет через сто, тогда и посмотрим. - Дай нам всем бог здоровья! Андрей Юрьевич, Вы - частый гость кинорынков, кинофестивалей и тому подобных мероприятий? - На кинорынках я бываю, в основном, по приглашению моих друзей из компании «West». В своё время они мне очень помогли, и с тех пор я им стараюсь никогда не отказывать. Что касается остальных мероприятий, я их редко посещаю – чаще, из-за своей лени. - А на сочинском «Кинотавре» в прошлом году Вы не были? Или у нас была коллективная галлюцинация? - Я не знаю, что такое «Кинотавр». Сочи последний раз посетил в середине 60-х, и с тех пор не был. Надеюсь, и не буду – ничего плохого не могу сказать о сочинцах, но в Сочи не собираюсь, ни на фестивали, ни на Олимпиаду. Разве что в качестве киногероя какого-нибудь боевика… - Кстати, а в кино не хотите сняться? - Нет. Я не боюсь играть, просто реально себя оцениваю и знаю, что никогда не буду актёром. Я никогда не буду продавцом кондитерских товаров. Я никогда не буду балериной. Я никогда не буду оперным певцом. Может, и хотел быть – но знаю, что никогда не буду. - Зато Вы есть и всегда будете непревзойдённым синхронным переводчиком. За это мы Вам и благодарны. Андрей Юрьевич, спасибо Вам большое за интервью – от меня и от всех Ваших почитателей! - Вам спасибо. Удачи! Беседовал: Евгений Захаров
Вопросы: Евгений Захаров, Андрей Попов, участники форума r7.org.ru Журнал "Всё кино" (Краснодар) [апрель 2008 г] |